мне нужны слова. я хочу нежности.. мне реально не хватает тебя... не хватает внимания... ты не видишь этого... а я плачу и не понимаю тебя мы слишком разные я думала,что это не важно, но у меня и у тебя свои цели свои предствления о жизни будущего не вижу нас не вижу от этого и слёзы я ведь всегда хотела одного-единственного на всю жизнь сказка? знаю, сейчас другое время... так не бывает...
Я люблю тебя. Я никогда в своей жизни так не любила. Хотя нет, я не любила вобще. не любила=не жила. Да и те влюблённости,что были ДО тебя - они не в счёт. то,что было просто - детство. Ты - новая ступень моей жизни.
И твои сегодняшние слова очень задели меня. Да, пусть я размышляю как маленькая девочка Да, я не могу сказать суть Не могу многое объяснить Даже себе...
Ты сказал,что без интима скучно Значит и скучно со мной А что если я просто боюсь Я хочу с тобой Я уже давно решила,что ты - будешь моим первым Ты у меня во всём - первый, знаешь? Во всём!
да,потом были твои "прости" и "я тебя люблю", но твои слова почему-то глубоко засели. наверное потому что люблю...
Потом ты сказал,что я наверное и встречаюсь тобой, делая просто одолжение. Нет,не так. Забыла слово. Но смысл в том, что я заставляю себя встречаться с тобой. Господи,как это глупо... Я просто люблю А ты значит не видишь и не чувствуешь... Грустно...
14 февраля прошло. Я не видела тебя больше недели. Ты такой упрямый, Не хочешь вызвать врача хотя температура 38-39 Телец. Я так соскучилась. Безумно хочу тебя увидеть Написала тебе валентинку, Но никак не могу отдать её тебе...
Как же ты мне дорог, За эту неделю я многое поняла...
Я люблю тебя. Я тебя люблю. Понимаешь? Мне плохо без тебя. Когда нет тебя рядом Грустно без твоих слов Темно, когда я не вижу твоих глаз Пусто, когда ты не держишь меня за руку А когда ты называешь меня БУКА , мне просто хочется плакать от счастья Слышишь? Я думала, что без искры вначале - любви в будущем быть не может Ошибалась Оказывается можно полюбить постепенно Мои чувства к тебе зародились ещё летом И разрвивались. А когда ты полюбил меня Я растаяла Секунда без тебя - убивает меня Внутренне разрушает Милый, люблю тебя.
Когда спишь с женщинами направо и налево, они все сливаются в одну. И она просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди, степень эпиляции лобка и цвет белья варьируются от случая к случаю. Но ты повторяешь ей заученные фразы, делаешь одни и те же штучки, совершаешь одинаковые движения в установленном порядке: "Ты хорошо пахнешь... подвинься ближе, еще... я так хочу твои губы..., скорей, я больше не могу... о, благодарю тебя, Господи, какое счастье... ты мне страшно нравишься... мне кажется, это сон... мы будем заниматься этим всю ночь, всю жизнь..." Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам с завороженным взглядом ребенка, который разворачивает подарок. Перемены приводят к повторяемости. Как ни парадоксально, новизна возникает, только если хранишь верность одной женщине. Донжуаны лишены воображения. Казанову принято считать многостаночником, а он был просто лентяем. Потому что как не меняй баб, ты-то остаешься все тем же мужиком, поборником пути наименьшго сопротивления.
Как-то в одно селение пришёл и остался жить старый мудрый человек. Он любил детей и проводил с ними много времени. Ещё он любил делать им подарки, но дарил только хрупкие вещи. Как ни старались дети быть аккуратными, их новые игрушки часто ломались. Дети расстраивались и горько плакали. Проходило какое-то время, мудрец снова дарил им игрушки, но ещё более хрупкие.
Однажды родители не выдержали и пришли к нему:
— Ты мудр и желаешь нашим детям только добра. Но зачем ты делаешь им такие подарки? Они стараются, как могут, но игрушки всё равно ломаются, и дети плачут. А ведь игрушки так прекрасны, что не играть с ними невозможно.
— Пройдёт совсем немного лет, — улыбнулся старец, — и кто-то подарит им своё сердце.
Я вам сейчас ужасное скажу (только вы никому не говорите, а то погубите меня): я очень очень сильно люблю мужчин. Таких – взрослых, больших, волосатых, которые пахнут мужчиной. И молодых люблю, которые цветами и молоком. А женщин – нет. Они же все дуры, дуры, а которые не дуры, те истерички. А те редкие, что не дуры и не истерички, те уводят моих любовников, а я потом плачу. Поэтому я их не люблю, но говорю с ними, «девочки», говорю, «девочки». Я бы лучше с мужчинами разговаривала, но они же не отвечают. И не любят. У них не получается любить долго. Они стараются, честно, но всегда уходят, а я потом плачу. А девочки остаются – такие, как есть, дуры, истерички, – даже те, которые уводили моих мужчин, и те потом возвращаются. Я смеюсь над ними, обижаю, обманываю, злю и злюсь, но они как то ухитряются любить, не знаю даже, как и чем. Вот, говорят, ученые толком не понимают, чем кошки мурлычут, – чтобы это выяснить, надо ее вскрыть, а кошка перестает мурлыкать, когда ее вскрывают. Женщины в отличие от кошек любят всегда, даже в процессе вскрытия. И я все ищу – чем же, как же? Нужно тихо подкрасться и сесть среди женщин, как среди птиц, дождаться, когда они успокоятся и начнут подходить, слетаться, трогать. Кормить с руки конфетами, петь им песенки, развлекать, баловать, усыплять, ждать, когда полюбят. И тогда уже можно тонким и острым надрезать, смотреть, что там под кожей, чем она мурлычет, поет, вздрагивает, почему не уходит, когда режешь… И главное, главное – почему я не ухожу?